ЧЕТВЕРТАЯ ОСТАНОВКА

Подробности: Категория: № 8 (98) 2004 г.; Просмотров: 2614

ЧЕТВЕРТАЯ ОСТАНОВКА

Борис Юнатанов, заведующий городским консультационно-диагностическим центром по профилактике ВИЧ-инфекции:
В последнее время, в связи со скандальным уголовным делом сотрудника Госнаркоконтроля РФ Александра Черепанова, слышу странные вещи. Якобы синтетический наркотик с бытовым названием «Винт» является безобидным веществом («ну, «ввинтился» себе человек, так не героин же принял!»). Лица, причастные к его распространению в городе – этакие милые шалуны. Равноправные члены демократического общества, они могут быть интересны Закону в лучшем случае как свидетели... Мне же ситуация не кажется столь прекраснодушной.

«Винт» в виде жидкости, предназначенной для инъекций, готовят большим объёмом, сразу на нескольких потребителей. В этом-то и опасность заражения СПИДом. Там, где «Винт», риск заражения для окружающих намного выше. Если ВИЧ-инфицированный залез в эту емкость своим шприцем и внес вирус, то уже другой человек, набирая отсюда раствор с использованием только одноразового шприца, рискует ввести себе инфекцию. Так и происходит заражение. В эпидкартах наших пациентов «Винт» фигурирует очень часто: до 90 процентов заразившихся употребляли наркотики инъекционно.

В случаях с употреблением расфасованного героина риск меньше. В ходе эпидемиологических расследований доказано: место, где варят «Винт», где им угощают, где его потребляют, откуда выносят, представляет реальную эпидемиологическую опасность. Очень большую.
Поэтому наркопритоны для поклонников «Винта» вызывают у меня, как у врача, крайнее беспокойство. Мне трудно считать их частным делом тех, кто там промышляет или укрывается от встречи со следователем. Они – реальная угроза всему обществу, особенно молодежи. Такие логова должны быть не то, что под серьезным контролем, – они должны быть ликвидированы официально. Без всякой игры в интересы конкурирующих или ещё каких-то правоохранительных структур.
Отвечая на вопросы, где приобретали наркотик, где кололись, наши пациенты называют конкретные адреса. Эти точки являются местом приобретения и фактором распространения тяжёлой болезни. Например, адрес, по которому фигурируют потерпевшие по делу Черепанова, известен мне ещё с февраля 2001 года. Буквально на прошлой неделе у меня на приёме был парень, который опять назвал конкретно знакомое имя и знакомый адрес.
Туда я до сих пор пытаюсь попасть с начала 2001 года, чтобы сделать дотестовое консультирование человека, составляющего проблему. Мне надо его обследовать. Есть большая вероятность, что он – источник инфекции для других людей. Но мы не можем ему ничего предъявить, пока нет диагноза. То есть ответственность – юридическая, а прийти, в соответствии с законодательством, следует добровольно. Если я обследовал человека с положительным результатом, то беру расписку о том, что он знает о существовании 112-й статьи УК - за угрозу заражения, за факт заражения, за заражение несовершеннолетнего.
Поэтому в последнее время мы просто приезжаем на данный адрес, нас туда не впускают, дверь всё время закрыта, нет возможности вызвать человека на разговор. Мы и в дверь стучали, и в окна стучали, и записки оставляли. И на «скорой» приезжали, я в халате был, - ну, не можем выйти просто на общение. Остаётся уповать на то, что, может, когда-то проснется совесть, элементарное беспокойство за свою жизнь, наконец. И он, прозревший, придет на обследование.

Посмотрите на моих пациентов, имеющих доступ к наркотику. Это молодежь, которая умрёт через три-пять лет. Инфекции на чайковской территории всего три года, а мы уже похоронили 14 человек. На сегодня, 21 декабря, в Чайковском 281 больной СПИДом. У меня сейчас пациенты получают препарат, курс которого стоит порядка 4 тыс. руб. Они получают лекарство бесплатно, по федеральной программе. Дети-хроники в детской поликлинике не видят этого, потому что мамы не в состоянии купить и провести курс лечения. А здесь мы им делаем это, иммуноглобулин вводим, каждая беременность ВИЧ-инфицированной женщины съедает порядка 40 тысяч на химиопрофилактику. И не важно, что эти деньги федеральные, поступающие помимо местного бюджета. Это все – средства налогоплательщиков. Они могли бы пойти на оздоровление детей.
Как можно говорить об ущемлении прав, когда люди несут горе другим людям? Одному хорошо, а всем, кто его окружает, плохо. Считаемся с одним человеком, плюём на все общество.
Буду откровенен: как специалист, я чувствую себя в ситуации, подобной той, в какой оказался Александр Черепанов. Я обязан выполнить свой профессиональный долг, провести обследование, но не могу. Положение просто безвыходное. Общественная безопасность, эпидемиологическая необходимость вступила в противоречие с правом гражданина на добровольное обследование. Существование этого противоречия очень мешает нам работать, создает угрозу для общества. Я могу сказать со 100-процентной уверенностью об угрозе – не возможной, не гипотетической, а реально существующей..
Мне кажется, ставить вопрос в отношении Черепанова, выполнявшего свой долг, так, как сегодня это делают, – с привлечением наркоманов, наркопотребителей, содержателей наркопритона в качестве обвинителей, – грязно и подло.
Что получается? С одной стороны, социальные проблемы мешают работать врачам, Госнаркоконтролю в интересах безопасности общества. С другой стороны, мы демократическое государство, но у нас общество к этому еще просто не готово, мы по-другому жили, по-другому воспитаны были. Мы на следующий же день после тоталитарного государства объявили демократию, торжество прав без обязанностей. При отсутствии-то культуры, какую воспитывают веками! Уверен, такие факты, вроде происходящего сейчас судебного разбирательства – большой минус нашему обществу, мы просто потворствуем диктату асоциальных элементов. Если такое продолжится и молодежь по-прежнему сможет без проблем получать наркотики, не представляю, кто будет жить после нас. Ответьте мне, пожалуйста, кому мы оставим наше государство, которое сегодня так трогательно печется о правах своих разрушителей?
… Всегда говорю наркоманам, вне зависимости от того, что они употребляют:
- У тебя есть три остановки: тюрьма, ВИЧ-инфекция и кладбище. Твоя дорога до «конечного пункта» всегда намного короче, нежели у обычного человека. Другого не дано.
Теперь, вижу, впору задуматься ещё об одной остановке, четвёртой по счёту. Тоже роковой, но уже общей, одной для всей нации.