Подробности

Категория: № 8 (98) 2004 г.

Просмотров: 3317

ПОД СМЕХ НАРКОМАНА

Наши читатели не остались безучастны к материалу «ВИНТ» В ШОКОЛАДЕ», опубликованному в предыдущем номере газеты. Многих задела за живое история нарко-полицейского-сотрудника Федеральной службы по контролю за наркотиками (ФСКН) Александра Черепанова, обвинённого городской прокуратурой по заявлению трех граждан. Чего и следовало ожидать, учитывая масштабы наркомании в Чайковском и отношение людей к качеству работы сотрудников правопорядка. Как и обещал прокурор города, дело дошло до суда. Этот материал - о том, как проходят слушания.

Напомню, сотруднику ФСКНА, Черепанову предъявлено обвинение в незаконной проникновении в жилище, совершённом с использованием служебного положения. Жилище - это квартира в доме по улице Революционной (адрес изменён, - авт.), где проживает гр-ка Кондратьева. В феврале 2004г. будучи ПРИ ИСПОЛНЕНИИ, нарко-полицейский в отсутствии хозяйки дома, арестованной за употребление наркотиков, влез в квартиру через форточку, открыл дверь изнутри и впустил коллег. Нетрадиционному способу проникновения предшествовали продолжительные бесплодные попытки группы оперативников попасть в квартиру из подъезда. Выполняя отдельное поручение ст следователя по особо важным делам, они задержали для доставки на допрос наркомана Рыбкина - свидетеля по уголовному делу о незаконном сбыте наркотиков, возбужденному в отношении Кондратьевой. Следствию было известно, что Рыбкин сбыл наркотик. Кроме Рыбкина, подвергнутого мировым судьёй после доставки в ФСКН административному аресту за употребление наркотических средств, в кондратьевской квартире находились гражданки Леонидова и Ямова, тоже зависимые.

Депо рассматривает мировой судья Анастасия Грибанова. Государственным обвинителем прокуратуры г. Чайковского выступает зам.прокурора Андрей Шумилов. Защиту обвиняемого Александра Черепанова ведет адвокат Валерий Осипов. В роли потерпевших выступают Нателла Кондратьева, ее мать - владелица квартиры, проживающая по другому адресу, и гостья Леонидова. Под слушания задействован зал судебных заседаний №2.
Судебное заседание проходило в два приёма. Оно началось 18 ноября, но не в 10 часов, как было назначено судом, а только после обеда. Все (здесь, как и в предыдущем номере, имена и фамилии наркоманов изменены по этическим соображениям. - АВТ.) ждали потерпевшую Кондратьеву, которая объяснила своё опоздание семейными обстоятельствами. На следующий день суд был продолжен. Затем, из-за неявки Леонидовой, слушания перенесли на 14 декабря. К настоящему времени суд заслушал обвинительное заключение, допросил потерпевших, обвиняемого и свидетелей.

Как рассказали свидетели - сотрудники ФСКН Александр Мерзляков, Станислав Стафеев, Вячеслав Пьянков, Борис Салмин, Георгий Деревнин, Наталья Домикальщикова и Светлана Чурина, у оперативных работников было две причины для проникновения в квартиру арестованной Кондратьевой. Данное жилище состоит на учете как наркопритон. По оперативной информации, поступившей в отдел, в квартире происходило преступление - шло изготовление наркотического средства. Поэтому оперативники получили соответствующее распоряжение от руководителя органа дознания и отправились его выполнять. Уже на месте стало известно, что там же находится Рыбкин, которого безуспешно разыскивали по отдельному поручению следователя в течение нескольких дней. В подъезде стоял специфический запах, характерный для процесса изготовления «винта». Двухчасовые попытки достучаться в квартиру не увенчались успехом. Совет взломать дверь, полученный по телефону от более опытного товарища из другого силового ведомства, сочли неприемлемым. Через окно кухни коллега Черепанов видел девушек, Леонидову и Ямову, разговаривал с ними через форточку. По их поведению понял, что они не против открыть входную дверь и впустить сотрудников Госнаркоконтроля (так раньше называлась ФСКН - Т.Ч.) , но этому препятствует Рыбкин. С разрешения барышень А.Черепанов влез в квартиру через форточку, впустил остальных в дверь. Резкий запах кислоты, какой бывает при изготовлении наркотика, подтверждал обоснованность оперативной информации. Но никаких следственных действий в квартире проводить уже не стали, понимая их бессмысленность. О происшедшем сразу составили рапорт на имя руководителя органа дознания А.Мерзлякова, который отдавал распоряжение провести оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ). Он, равно как и следователь, чьё отдельное поручение оперативники выполняли, посчитал, что сотрудники ФСКН попали в жилище с согласия. Поэтому не счел необходимым ставить в известность о происшедшем суд или прокурора.

Как считает обвиняемый Черепанов, он выполнял свой профессиональный долг, действовал в соответствии с должностной инструкций. Тактику выбрал по ситуации, считает её правильной. Выполненной работой удовлетворён. Во-первых, удалось предотвратить преступление, так как изготовленный наркотик, скорее всего, был уничтожен самими же изготовителями, благодаря появлению оперативников. Во-вторых, удалось доставить Рыбкина к следователю на допрос. Убеждён, уголовное дело, возбуждённое в отношении него, «инициировали лица, которым надо было отвести наказание от Кондратьевой», то есть причиной уголовного преследования стала его профессиональная деятельность, неугодная кому-то определённому. Кто именно в этом заинтересован, назвать отказался, «потому что последует много вопросов».

Предположения А.Черепанова о неких происках перекликаются с рассказом следователя Н.Домикальщикова в суде:
- Рыбкин на допросе сказал «не для протокола», что Кондратьеву нам посадить всё равно не дадут, что её крышуют силовые органы.... Когда постучали в дверь, он сразу позвонил ... (следует известная в городе фамилия сотрудника правоохранительных органов, -Т.Ч.), тот ответил: дверь не открывай, если что, потом заявление напишете.
Как сообщила суду потерпевшая Кондратьева, об обстоятельствах дела она знает со слов своих друзей, которые находились в квартире во время её пребывания под административным арестом. По её мнению, Леонидова не имела права разрешать работнику правоохранительных органов проникать в квартиру, так как она «в моей квартире не проживала, распоряжаться не могла». Другая потерпевшая, мать Кондратьевой, подтвердила, что сотрудники Госнаркоконтропя обращались к ней по телефону с просьбой о помощи. Они просили открыть дверь квартиры, «где находятся люди, которые нам не открывают», даже обещали заехать за ней на машине. Ответила, что подойдёт, но после рабочего дня. Сначала работники Госнаркоконтроля обращались с аналогичной просьбой к её мужу, отцу Кондратьевой, и тоже без результата. Муж подтвердил в суде, что сотрудники «из милиции» были у него дома, но ключей от квартиры дочери у него не было. И вообще он им ответил в том духе, что «если вы хотите туда пройти - это ваши проблемы», а сам, едва посетители ушли, быстро сделал звонок по телефону на работу супруге и предупредил, что могут позвонить.

В показаниях потерпевшей Леонидовой и свидетеля Ямовой фигурирует одна и та же фраза Ямовой, которая предшествовала перемещению Черепанова из форточки непосредственно в квартиру: «Давай или туда, или сюда. Хочешь - залазь в окно, хочешь - обратно». Дверь не открывалась Рыбкиным сознательно. В Черепанове барышни сразу узнали сотрудника Госнаркоконтроля. Леонидова заявляет, что А.Черепанов нарушил её право на неприкосновенность жилища, поскольку она пребывала у Кондратьевой с долговременным визитом, жила в этой квартире как дома, готовила здесь и стирала, а дверь не открывала, не считая себя хозяйкой квартиры. Прежде, за несколько дней до инцидента с форточкой, она видела Черепанова на обыске в этой же квартире. При новой встрече, 17 февраля, в ответ на его требование открыть дверь, объяснила, что не может, но сделала вид, будто открывает окно, находясь под впечатлением «нецензурной брани и угроз». Ямова подтвердила: Леонидова, не знавшая, что окно запечатано на зиму, даже сама пыталась его открыть. Войдя в кухню, она, Ямова, застала Леонидову именно за таким занятием. Нецензурной брани от А.Черепанова не слышала, были «просто грубые интонации».

Свидетель Рыбкин считает себя потерпевшим. Вопреки словам Кондратьевой о том, что он не проживал в квартире по улице Революционной, просто очень часто захаживал, заявил, что «находился там на правах временно проживающего». Основанием вести себя по-хозяйски считает ключ от квартиры, полученный из рук хозяйки, и наличие в этом жилище своих вещей - трико, носков и трусов. Подтверждает, что Ямова сразу узнала в постороннем человеке конкретного сотрудника правоохранительных органов, а Леонидова действительно что-то там говорила о невозможности открыть запечатанное окно. На кухню, в форточку которой пытался проникнуть незнакомый мужчина, Рыбкин не заходил, сидел в комнате, смотрел телевизор. На вопрос, что же мешало позвонить в милицию, сообщить, что в квартиру проникает посторонний человек, ответил: позвать милиционеров не мог, тк. «телефон был отключён перед тем, как начали стучать, и электроэнергия, возможно, тоже». Поведал, что идея пожаловаться в прокуратуру на сотрудников Госнаркоконтроля принадлежит адвокату Кондратьевой, который пришел к нему. Рыбкину, в ИВС. Адвокат заранее заготовил текст жалобы на бумажке, Рыбкину осталось только поставить свою подпись.

В качестве свидетеля со стороны обвинения суд допросил также сотрудника ОБОП Анатолий Филимонова

В целом слушания проходят в динамичном режиме. Однако есть субъективное ощущение некоторого превосходства одной из сторон. Так, прокурором была предпринята явно неоправданная попытка возразить, когда защита попросила суд огласить материалы дела - распоряжение о проведении ОРМ и отдельное поручение следователя. Прокурор пеняет адвокату за наводящие вопросы, что не мешает ему самому беспрепятственно формулировать в своих вопросах к Кондратьевой и др. готовые ответы, предоставляя сказать просто «да» или «нет», задавать вопросы в сослагательном наклонении, с использованием оборота если бы. Гособвинитель практически подсказывает Леонидовой ответ на вопрос обвиняемого, но Черепанову предлагает не советоваться с адвокатом. Кондратьева и компания проявляют заметное удовольствие от процесса. Они то и дело заливаются смехом при вопросах прокурора к свидетелям защиты.
Из событий в кулуарах, на взгляд автора, примечательным и даже по-своему символичным стало неофициальное известие 14 декабря, во время суда, о том, что в город пришла медаль «За отличие в службе» III степени, которой удостоился А.Черепанов ещё как работник МВД, до перехода в Госнаркоконтроль.
Дальнейшие слушания по делу перенесены на 17 января 2005 года. Суду осталось заслушать прения сторон.

М. КАРАУЛЬЩИК 

• Вперёд >